Лишенная своего имущества и преследуемая на протяжении 70 лет при атеистическом советском правлении, церковь русских царей снова стала ключевым политическим игроком в России – и не многие из гражданских институтов могут похвастать таких количеством последователей на широких российских просторах.

  В опросах общественного мнения, проведенных в этом году, 71% россиян назвали себя православными, и более половины заявили, что считают свою веру важной или очень важной. Церковь финансирует собственный журнал, собственную радиостанцию, до последнего времени у нее была своя программа на государственном телевидении.

  Она косвенно контролирует по крайней мере 40 депутатов парламента, которые на этой неделе успешно провели закон, гарантирующий церкви свободное использование государственных земель стоимостью десятки миллионов долларов, на которых находятся культовые строения.

  Что, вероятно, еще более важно, это то, что в лице Путина церковь имеет верующего, хотя его мотивы сомнительны. В отличие от своего предшественника Бориса Ельцина, который выглядел позером всякий раз, когда брал в руки свечку и направлялся к алтарю на виду у телекамер, известно, что у Путина есть собственный православный духовник, у которого он регулярно исповедуется.

Руководство РПЦ поддержало преследование Музея Сахарова.

  "Общество не должно мириться с открытыми и провокационными попытками осквернять священные предметы и священные имена, и также попытками открыто бросать вызов религиозным общинам таким способом, который, конечно, спровоцирует негативную реакцию", – заявил в интервью протоиерей Всеволод Чаплин, заместитель председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата.

Отец Александр Шаргунов, последователи которого осуществили нападение на выставку в январе 2003 года, идет дальше.

  "Против церкви начинается беспрецедентная война – это война против человеческого достоинства, – говорит Шаргунов, сильный человек в рясе, с мягким голосом и с длинной, узкой бородой классического православного духовного лица. – Сейчас мы можем сказать, что переживаем переход от атеизма к сатанизму: и это может окончиться ситуацией, когда не останется ничего святого. И тогда ужасы ГУЛАГа, нацистских концлагерей и Холокоста покажутся пустяками по сравнению с бездной зла, которая разверзнется".

  В воскресенье вечером церковь Шаргунова наполнена сотнями его сторонников. Они собираются вокруг него, включают магнитофоны, чтобы записать его проповеди и откровения, его зачастую фальшивящий на древних песнопениях голос. Женщины средних лет с платочками на головах встают на колени и целуют его руку, проходя через розовый сад перед церковью.

  Российское правительство, говорит Шаргунов, мало делает для защиты моральных ценностей.

  "Он может объявлять себя христианином, и у него может быть свой священник, но мы должны судить его не по словам, а по делам, – говорит Шаргуров, когда его спрашивают о Путине. – Он что, не может защитить наших детей от массового морального разрушения наркотиками? По официальной информации, у нас от 2 до 6 млн бездомных детей. У некоторых из них даже есть родители. А государство ничего не делает в этом плане. Типичный заголовок, который можно встретить в газете: "Порнозвезде – 9 лет". Где глава государства – христианин?"

  По Конституции, Россия – светское государство, и православная церковь пытается обрести подобающую роль свободного и независимого института – роль, не имеющую прецедентов за тысячелетнюю историю церкви в этой стране.

  По крайней мере за 300 лет до революции 1917 года церковь была тесно связана с правлением царей. С приходом к власти коммунистов церкви начали уничтожать, а священников сажать в тюрьму или расстреливать. Только с крахом Советского Союза в 1991 году церковь впервые в истории стала независимым игроком в государстве, которое не давало ей официального мандата.

  "Как себя вести? Как строить отношения между собой, отношения с государством? Они не знали, как себя вести", – говорит Александр Щипков, аналитик, занимающийся российской религией и политикой.

  Некоторые говорили, что в 2000 году агитация в 25 тысячах церковных приходов России (с 1988 года их число увеличилось в четыре раза), нацеленная на повышение явки избирателей, помогла в избрании Путина.

  Но большинство – включая руководство церкви – считает, что церковь слабее, чем она могла бы быть, отчасти потому, что Путин искусно урезал ее автономию, в то же время наживаясь на ее мощи в качестве объединяющего национального института.

Церковные чиновники жалуются, что правительство только в этом году резко сократило финансирование частных религиозных школ. Министерство образования отказало церкви, которая требовала введения уроков православной культуры в государственных школах, хотя некоторые школы настаивали на введении этого курса по желанию учащихся.

  Чаплин сетует, что церковь в Европе глубже погружена в общественную жизнь, включая свободный доступ священников к заключенным и военнослужащим, чего лишены православные священники в России.

  "Здесь до сих пор еще некоторые государственные чиновники думают, что разделение церкви и государства означает полную невидимость церкви в общественной жизни, в любой деятельности, финансирующейся государством, – говорит он. – Есть люди, которые считают религию еще одним элементом рыночной экономики, они говорят об элементах религиозной деятельности как о сферах конкуренции, которые должны регулироваться рыночными законами".

"В целом, я думаю, что Путин так силен, что может демонстрировать полное уважение к церкви, в то же время не нуждаясь в ней как в ресурсе власти, – добавляет он. – Путин не хочет оказаться в ситуации, когда церковь сможет оказывать на него давление".

По утверждению сотрудников Музея Сахарова, они не намеревались своей выставкой, которая называлась "Осторожно, религия", нанести оскорбление церкви.

"Нет никакой иной концепции, кроме как пригласить художников и позволить им открыто говорить об отношении к религии в обществе: позитивно, негативно, как угодно, – говорит Самодуров. – Я должен признать, что некоторые работы, три или четыре, коробили и меня, может быть, даже шокировали. Но я не хотел запрещать эти работы к показу. Мое желание было попытаться понять их".

В случае осуждения Самодурову грозит потеря работы и пять лет тюрьмы, а также 17 тыс. долларов штрафа. Суд может быть отложен на несколько недель, но, как ожидается, окончится к концу года.

"Было одно письмо, в котором говорилось, что немцы, которые стояли под Москвой в 1941 году, причинили меньше вреда, чем эта выставка", – говорит Анна Альчук, которая также привлечена к суду. Ее собственная работа – это фото четырех могил давно скончавшихся россиян, причем крест есть только на одной. Подпись под работой – вопрос: будет ли спасен только один из них?

  "Мой вопрос был в том, как быть с другими людьми, например, героями войны? – говорит Альчук. – Из-за этого меня обвинили в дехристианизации страны – полная чушь".

  "Так что, оказывается, мы задели болезненную тему, и эта выставка кристаллизовала очень много процессов, которые уже шли в этой стране, – говорит Самодуров. – Что касается либеральных ценностей и той части общества, которая их исповедует, для них больше нет места в этой стране. В будущем церковные организации и светские институты должны будут сосуществовать в светском государстве – и чтобы ни те ни другие не пытались доминировать. Но пока этого не происходит".